Герман Анна - Вернись В Сорренто
Анна Герман
Вернись в Сорренто?
Моей матери
Дорогие читатели!
На протяжении тех пяти бесконечно долгих месяцев, что мне пришлось
лежать в гипсовой скорлупе, а также многих последующих месяцев, когда я
лежала в постели уже без гипса, я неоднократно клялась себе, что больше ни
за что не вернусь в Италию и даже не буду вспоминать о ней.
Решение это родилось у меня еще там, в Италии, когда ко мне впервые
полностью вернулось сознание. Строго говоря, это произошло на седьмой день
после катастрофы, однако действительность возвращалась ко мне лишь
эпизодически. Так что в минуты прояснения, отдавая себе отчет, что со мной
случилось и где я нахожусь, я утешала себя, бормоча: "Никогда больше сюда не
приеду". После чего - в зависимости от душевного состояния, оттого,
насколько острой или уж совсем нестерпимой становилась боль, - я отпускала
несколько не очень лестных эпитетов в адрес Апеннинского полуострова и
уровня моторизации, которого достигли его жители.
Тут я должна сделать маленькое отступление.
Я не большая охотница до так называемых "крепких" словечек. Это явный
просчет в моем воспитании. Моя бабушка повинна в том, что я не умею (и - что
еще хуже - не люблю) пить, курить и употреблять сильные выражения.
Считаю это признаком недостаточно развитой фантазии. Однако не хочу
выступать в роли моралистки - готова согласиться даже, что подобные привычки
в определенных обстоятельствах действуют успокоительно, а порой прибегнуть к
ним просто необходимо.
К безграничному изумлению моей мамы, моего жениха (и не веря
собственным ушам), в самую тяжелую минуту я могла произнести все эти сильные
выражения, которые когда-либо слышала или вычитала из книг, - совершенно
запросто, подряд, без сколько-нибудь логической связи. А если произнесенный
монолог не доставлял желанного облегчения - в силу недостаточного
профессионализма в этой области, - то повторяла все "da kapo al fine"*.
[* С начала до конца (итал.) - Здесь и далее примечания переводчика.]
Неприязнь к богатой песнями Италии преследовала меня столь упорно, что
в конце концов мне удалось убедить маму в необходимости перевезти меня в
Польшу - и буквально в чем была. Прошу прощения - в чем лежала. В гипсе до
самых ушей, полностью отданная на милость окружающих. Это удалось, о чем
будет сказано ниже.
Теперь я хочу объяснить, почему я все-таки пишу, возвращаюсь памятью к
тем дням.
Как во время моего пребывания в трех итальянских больницах, так и
позднее в Польше я получала и продолжаю получать массу писем от незнакомых
людей, которые искренне сочувствуют мне в связи с постигшей меня бедой. Я не
в состоянии ответить на все письма, даже если бы очень хотела.
Кроме того, до меня время от времени доходят невероятные слухи о себе
самой. Удивляться тут нечему - я знаю, что они вызваны отсутствием верной
информации и неподдельной доброжелательностью. Вот я и подумала, что мой
долг перед слушателями - вернуться к моим итальянским впечатлениям.
Я решила описать все, что помню, и при этом как можно точнее и
правдивее, имея в виду, что в Польше, пожалуй, не много найдется людей, у
которых не было бы собственного мнения относительно песни и всего с ней
связанного.
Возможно, мои заметки прочитают и те, кто не дарил меня своим
расположением; пусть они воспримут в этом случае мой отчет как обыкновенный
репортаж о путешествии.
Главным поводом для открытого письма моим слушателям является прежде
всего чувство признательности тем, кто мысленно был со мной рядом в это
т
